"Русский народный календарь" издательство "Метафора"  2004

"Русский народный календарь" издательство "Метафора"  2004

17 октября — Ерофей Лешегон    

   Говорят, с Ерофея — холода сильнее, зима шубу надевает, зверье по норам прячется, а Лешие сквозь землю проваливаются. Но за день они успевают так набедокурить, столько дров наломать, что потом до самой весны и носа на белый свет не высовывают.
   Лешие в любом лесу есть, но с особой охотой поселяются они в лесах еловых, устраивая свое жилище под кронами вековых деревьев и предпочитая непроходимые дебри открытым полянам.
Считается, что любой Леший и волком, и птицей, и малым паучком может обернуться, а людям на глаза предпочитает в «человеческом обличий» являться. Впрочем, то ли по незнанию, то ли из-за невнимательности Леший постоянно обувь на ногах путает, надевая правый ботинок на левую ногу, а левый на правую. Кафтан его всегда на женскую сторону запахан, волосы налево зачесаны, глаза зеленые, бровей и ресниц нет, а правое ухо оторвано.
   Любит Леший в лесу пошуметь, грибникам и ягодникам головы поморочить, а в поле, на лугу или сельской улице его редко встретить можно. Наверное, не с руки Лешему Домовым и Дворовым докучать, да и с Дедом Полевиком ссориться ни к чему. Поэтому в деревню он лишь по большой необходимости или из озорства заглянуть может, когда, например, на Агафона огуменника вдруг захочется ему соломой пошуршать или снопами покидаться. Но если хозяин караулит свое гумно, вывернув тулуп наизнанку и вооружась кочергой, никакой Леший к его двору и близко не подойдет. Разве что дитя новорожденное, но еще не крещенное его внимание привлечет.
   Есть, конечно, у каждого «умудренного опытом» Лешего и жена, и дети, и родственники многочисленные, да только уж больно страшны все и неказисты. Вот и пытается «отец-горемыка» своего уродливого отпрыска на дитя человеческое обменять. Да только редко удается Лешему такой обмен произвести. Молодые матери пуще глаза своих ребятишек берегут, закрещивая их на ночь, обводя колыбель кругом и кладя в люльку заветный оберег. Ну а если все-таки повезет Лешему, зазевается молодуха и унесет корноухий вор ее ребенка в свою лесную хоромину, станет тот со временем настоящим Лешаком, но равным среди равных никогда не будет. Ведь хоть и некрещеная, но останется в его теле человеческая душа, не позволяющая ему одичать и озлобиться до той степени, какой новоиспеченные лесные родственнички от нее ожидают.
   Редко когда возвращались домой украденные Лешим дети, а если и удавалось набожной матери «отмолить» ребенка, вернуть его назад, радости в семью он не приносил, оставаясь холодным и безучастным ко всему, что вокруг него происходило. Да и жильцом на этом свете он недолго пребывал, угасая и тая потихоньку на глазах у без того уже настрадавшейся родни.
Хотя не одни лишь беды и неприятности приносили людям лешие. Пастухи, например, каждую весну заключали с ними обоюдные договоры, согласно которым лесные хозяева не позволяли волкам скотину задирать, не загоняли ее в болота и не выдаивали из коров молока. А если такой договор нарушался, можно было Деду Лесовику на обидчиков пожаловаться, подвесив к дуплистому дереву широкую дощечку с изложенной на ней «ябедой». Пусть, мол, разберется Лесовик и примерно накажет виновного.
   Но к слову сказать, хоть и считались лешие «нечистыми», а до смерти никогда человека не доводили, ограничиваясь лишь грубыми выходками да неуклюжими шутками. Самыми обычными из них считались «обводы». Пойдет, например, кто-нибудь по грибы-ягоды, а Леший ему в глаза такого тумана напустит, что проплутает бедолага целый день попусту, да еще и страха натерпится. Ведь на каждое его «Ау» лохматый весельчак то громовым криком, то раскатистым хохотом ответить может, да еще таких тумаков надает, что надолго отобьет охоту в лес заглядывать.
Впрочем, подобные неприятности не грозили тем, кто, начиная в заповедных тропинках путаться, сразу же кафтан наизнанку выворачивал и обувь с правой ноги на левую надевал. А если плутали сразу несколько человек, им следовало немедленно пиджаками поменяться, чтобы Лешему голову заморочить и отбить желанье дальше шутковать.
   Хотя за своими лешачьими делами не так уж и часто обращали лесные хозяева внимание на людей. У них и поинтереснее забавы находились. Считалось, например, что леших хлебом не корми, а дай только в картишки перекинуться. Бывало, заигравшийся «зеленоглазый господин» своему партнеру целые стада зайцев и белок проигрывал, перегоняя их из одного леса в другой к новому хозяину.
   А на Ерофея Лешегона им и вовсе ни до кого дела не было. Ведь последний в этом году денечек гуляли лешие по земле, учиняя неистовые драки, ломая с треском вековые деревья, гоняя по лесу зверье, свистя и шлёпая в ладоши так, что в окрестных деревнях стекла в окнах звенели. А набегавшись и набедокурив, проваливались лешие под землю, появляясь на ней вновь с началом весеннего тепла.
 

Память святого священномученика Иерофея, епископа Афинского