| Содержание:
"Жилище в обрядах и представлениях восточных славян" А. К. Байбурин Ленинград
"НАУКА" 1983 г.
"Энциклопедия суеверий" "Локид" - "Миф" Москва 1995
"Энциклопедия русских примет" "ЭКСМО - Пресс" 2000
"Русский праздник" Иллюстрированная энциклопедия "Искусство-СПб" 2002
"Краткая энциклопедия славянской мифологии" Шапарова Н.С. Издатнльства: "АСТ",
"АСТРЕЛЬ", "РУССКИЕ СЛОВАРИ". Москва 2001
В. И. Даль "Толковый словарь живого великорусского языка"
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
М. Фасмер "Этимологический словарь русского языка"
"Русский народный
календарь" издательство "Метафора" 2004
"Жилище в обрядах и представлениях восточных славян" А. К. Байбурин Ленинград
"НАУКА" 1983 г.
При переезде в новый дом -
«Хозяйка в последний раз затапливает печь в старом доме-, варит кашу,
заворачивает горшок в чистое полотенце и, кланяясь во все стороны, говорит:
„Хозяин-батюшка, со жоной, со малыми робятами, поди в новый сруб, поди в новый
дом ко старой скотинушке, ко старым людям". Затем печь гасится, горшок с кашей
переносится в новый дом, там зажигают впервые огонь в новой печи и в ней
доваривается принесенная каша».
Обращает на себя внимание сочетание «нового сруба», «нового дома», «старой
скотинушки», «старых людей» в формуле приглашения домового. Но еще более
интересным представляется обряд перенесения каши, символизирующий, как
справедливо отмечает И. В. Карнаухова, «преемственность между старым и новым
очагом».53 К этому следует добавить, что перенесение недоваренной каши и
последующее ее доваривание на новом очаге — обряд исключительно высокой степени
знаковости, органично сочетающийся с семантикой перехода, со всем комплексом
действий по превращению не полностью освоенного в освоенное, готовое,
культурное.
"Энциклопедия суеверий" "Локид" - "Миф" Москва 1995
КАША
"Целый ряд обрядов, с которыми связано употребление каши, показывает, что каша
имеет в народе символическое значение. Не даром ей отведено важное место на
первом же пороге жизни крестьянина — на
крестинах. Тут каша, поставленная на
стол, должна выражать желание новорожденному
довольства, счастья,
богатства. Поэтому на стол ставят как можно
больший горшок каши, дабы и
счастье и довольство ребенка было соразмерно
величине горшка с кашею. Едение
каши сопровождается большими церемониями. Когда ее поставят на
стол, непременно в горшке, в котором она варилась,
кума придвигает ее к себе и кладет туда три, пять и
более копеек; пример кумы вызывает подражание; все гости делают то же; наконец,
кум, положив в кашу денег приблизительно более
всех, выводит по верхушке ее разного рода фигуры. После этого верхушку, в
которой запрятаны деньги, срезают и на тарелке относят родильнице. Остальную
кашу начинают есть. В других местах (преимущественно в Малороссии) делается еще
так: когда поставят на стол горшок с кашей, то
бабка берет ее и, поднявши кверху, бросает потом на
стол; горшок разбивается, и черепки разлетаются в
стороны; при этом говорят: "А сэб за нашего N дивки былися" (когда, конечно,
младенец подрастет и сделается женихом). На кашу
кладут крендель, и туда все гости бросают деньги,
кто сколько может. Собранные деньги заносят родильнице. Самую кашу режут на
части и одну подают матери новорожденного, говоря: "Подайте N (имя младенца)
кусочек каши: счастье принесет".
Употребление каши на крестинах до того
распространено, что раз сосед на кашу зовет — все
сразу понимают, что он, значит, зовет на крестины.
Еще понятнее, когда бабка на кашу приглашает, ибо
бабка только тогда на кашу зовет, когда
крестины бывают. Во многих местах за кашу
бабке и деньги отдают, и потому
бабка старается сохранить старую поговорку: "за
кашку грош отдать — младенец жить будет".
Бабка во время крестильного обряда обходит
обыкновенно гостей с кашею, потчуя сперва отца
ложкою каши с солью и
перцем, а затем тою же кашей потчует и гостей — за
угощение всякий отдает бабке копейку, а то и
больше.
Существует также обычай, что молодые, устраивая первый
обед, непременно угощают кашею, при чем гости шутя замечают, что рады
поскорее опять поесть у молодых каши, намекая этим на скорые крестины...
В некоторых местах гости, являясь в дом, прежде
всего осматривают, полон ли горшок
с кашею. В особенности этот обычай развит у белорусов. Нет несчастья больше, как
если каша вылезет из горшка вон.
Это явная беда всему дому. Худое тоже
предзнаменование, если треснул
горшок...
В Великороссии на именинах едят всегда обязательно
кашу и именинник посылает знакомым кашу или пирог с
кашею. Такой пирог разламывают над головою
именинника, и это значит — жить ему в довольстве целый год. Чем более
рассыпается по нем каша, тем жить достаточнее. Самое варенье каши имеет целью
урожай хлеба и плодородие
скота" [1].
"По старому русскому обычаю наши степные поселяне варили [26
июня, в день Св. Акулина-гречишницы] ...мирскую кашу для мирской братии.
На такой радушный привет сходились нищие и слепые со всех сторон"
"Энциклопедия русских примет" "ЭКСМО - Пресс" 2000
Каша в печи румянится — летом к дождю, зимой — к снегу.
"Русский праздник" Иллюстрированная энциклопедия "Искусство-СПб" 2002
КАША. Кушанье из сваренного или запаренного зерна, крупы,
муки, одно из самых распространенных и любимых русскими людьми.
Во многих пословицах отмечается К. как основной продукт питания, главное блюдо
на крестьянском столе: «Каша — кормилица наша»,
«Русского мужика без каши не накормишь», «Без каши обед не в обед». К. была
известна с глубокой древности всем земледельческим народам. В русских письменных
памятниках это слово встречается в документах конца XII в., однако в
археологических раскопках находят
горшки с остатками К. в слоях IX—X вв. Слово «каша» происходит, по мнению
лингвистов, от санскритского «каш», что означает «дробить», «тереть».
К. приготавливались из ячменя,
овса, ржи,
пшеницы, проса,
гречихи, риса на
воде или молоке. Они
могли быть сварены из цельного зерна,
крупы — дробленого зерна
или муки. При этом их готовили «крутыми», то есть
густыми, «размазнями» — полужидкими и в виде похлебок, заменявших супы. Каждый
вид К. имел свое название, которое варьировалось в каждой губернии по-своему.
К., приготовленная из целых или раздробленных зерен
ячменя, называлась «ячная», «ячневая», «житная»,
«жито толченое», «гуща», «глазуха», «перловка». «Житной» эта К. называлась в
северных и среднерусских губ., где словом «жито» обозначался
ячмень. Жито толченое, ячневое — это К.,
приготовленная из мелко дробленого зерна. Словом
«гуща» в Новгородской, Псковской, Тверской губ. называлась крутая, ячменная каша
из цельных зерен. Она была там столь популярна, что
новгородцев на Руси даже называли «гущеедами». Термин «глазуха» употреблялся для
К., сваренной из ячменя с
горохом. Горох в К. полностью не
разваривался и на ее поверхности были видны «глаза» — горошины.
Перловка — это К., сваренная из цельных зерен,
сизосерый цвет которых и слегка продолговатая форма слег¬ка напоминали
«жемчужное зерно» (перл).
К. из овса (овсяная К., овсянка) могла вариться как
из цельных, так и раздробленных зерен. Она
нравилась своей питательностью и быстротой приготовления. Ее можно было сварить
на легком таганке, не растапливая русскую
печь или плиту.
Ячменная и овсяная К. варились с глубокой древности по всей России как в
деревнях, так и в городах
и подавались в основном в будние дни.
Пшенная К. (просовая, белая — приготовленная из проса),
была известна русским с тех пор, что овсяная и ячменная. Слово «пшено» впервые
упоминается в письменных документах XI в. Пшенная К. употреблялась как в будни,
так и во время праздничного застолья.
Пшеница, превращенная в очень мелкую крупу, использовалась для изготовления
манной К. Слово «манна» старославянское и восходит к греческому слову таппа —
пища. Она подавалась только детям и приготавливалась обычно на
молоке.
Самой популярной К. у русских была гречневая (грешновая, гречишная, гречневая,
грешна) и уже в XVII в. считалась национальным русским кушаньем, хотя и
появилась довольно поздно, в XV в.
Рисовая К. приготавливалась в основном в городах, и
то только с XVIII в., когда в Россию был привезен рис. В рацион питания крестьян
она входила очень медленно и называлась К. из сорочинского пшена. В богатых
домах ее использовали в качестве начинки для пирогов. Кроме того, из нее с
течением времени стали готовить кутью.
Наряду с К. из цельных или дробленых зерен традиционными для русских были мучные
К., то есть К. из муки. Они назывались обычно «мукаваши», «мукавешки», «муковинки»,
«муковки». Некоторые из этих К. имели и специальные названия, в которых нашли
свое отражение способы изготовления К., ее консистенция, вид муки,
использованный для изготовления: толокняха, (толокнушка, толоконник), соломат
(саламат, саламата, саламаха), кулага (солодуха, киселица), гороховка, завариха,
загуста (густяха, густушка) и т. п.
Толокняха приготавливалась из толокна, представлявшего собой ароматную, пушистую
муку из овса. Толокно готовили довольно своеобразно: овес
в мешке опускался на сутки в
речку, затем томился в печке, сушился,
толокся в ступах и просеивался через
сито. Чтобы сварить К., толокно заливалось
водой и растиралось мутовкой,
для удаления комков. Толокняха была с XV в. одним из самых употребительных
народных кушаний.
Соломат — жидкая К. из ржаной, ячменной или пшеничной прожаренной
муки, заваренной кипятком и распаренной в
печи иногда с добавлением жира. Соломат — пища для
русских древняя. Она упоминается уже в письменных источниках XV в. Слово же «соломат»
заимствовано русскими из тюркских языков. Гороховка — К. из гороховой муки.
Кулага — кушанье, приготовленное из ржаного солода, пророщенного и распаренного
в печи зерна и ржаной муки.
После варки в печи получалась сладковатая К. Завариха — К. из любой муки,
насыпаемой при варке в кипящую воду при непрерывном помешивании. Густиха —
густая К. из ржаной муки.
К. приготавливались в каждом доме как для буднич¬ной, так и для праздничной
трапезы. Они могли употребляться с молоком,
коровьим или растительным маслом, жиром, медовой сытой,
квасом, ягодами, жареным луком и т. д. На праздничный
стол ставили обычно три К.: пшенную, гречневую и
ячменную.
К., древнейшее блюдо из зерна, использовалась и во
многих обрядах. Наиболее ярко она выступала в обрядах жизненного цикла:
родильно-крестильных, свадебных, погребально-поминальных. Однако и в обрядах
годового цикла ее роль велика. Ритуальную К. варили в наиболее важные для людей
дни: накануне Рождества и Васильева дня (см. Васильев вечер), в канун
Вербного воскресенья, в Духов
день, когда справлялись именины земли, в Купальскую
ночь, во время дожинок, в первый день молотьбы нового урожая, в осенний
девичий праздник кузьминки и т. д. День св. Акулины-гречишницы считался даже
днем К.
К. преподносилась матери земле, святым угодникам в надежде на благополучие и
хорошие урожаи.
И. Ш.
"Краткая энциклопедия славянской мифологии" Шапарова Н.С. Издатнльства: "АСТ",
"АСТРЕЛЬ", "РУССКИЕ СЛОВАРИ". Москва 2001
КАША — у славян одно из традиционных, наиболее часто
встречающихся блюд. Каша появилась в те давние времена, когда люди еще не знали
ни жерновов, ни мельниц,
и она была, очевидно, самым первым блюдом, приготовленным людьми из хлебных
зерен. Для приготовления
хлеба зёрна нужно было обдирать и
размалывать, превращать их в муку, замешивать
тесто и т.д.; незатейливость же каши даже вошла в
поговорку: «Кашу и дурень сварит — была бы крупица да водица». При этом, однако,
это немудреное блюдо прочно вошло в жизнь славян-земледельцев.
«Каша — мать наша», — говорили русские люди. Кашей не брезговали не только
простые земледельцы, но и весьма знатные люди (купцы,
бояре и пр.) и даже правители целых государств; у
крестьян же это блюдо составляло «целую половину
обеда и последнюю сыть». Пахари-земледельцы ели кашу с самого детства: во
младенчестве матери кормили их так называемой размазней (жидкой кашкой,
сваренной на воде или на
молоке), а когда они взрослели, их основной едой становилась круто
сваренная каша из пшеницы,
гречихи, ячменя и других хлебных растений.
Каша шла и на «главную сыть», и на закуску: так, крупеник - кашу, запеченную на
молоке и яйцах, —
русские крестьяне считали лакомым блюдом вроде сладких
пирожных. По русскому выражению, «без каши и обед не в обед»; «русского
мужика без каши и не накормишь».
Без каши, традиционного обрядового блюда, не обходилось, пожалуй, ни одно важное
событие в жизни земледельцев. Так, например, когда в крестьянской
семье рождался ребенок,
его спешили окрестить и дать ему имя; при этом в честь «приобщения младенца ко
Христу и введения его в лоно церкви» обычно
устраивался праздник, сопровождавшийся различными обрядами. Одним из таких
обрядов во многих местах было приготовление в честь младенца и на его имя
«заветного крестильного блюда» — каши из сваренных в воде
зерен в их настоящем неизменном (неразмолотом) виде. Как правило, такая
крестильная каша была либо яшная (из ячменя), либо пшеничная. Бабка-повитуха,
принимавшая ребенка, ходила с этой кашей по всем
званым гостям, и каждый из них, кто хотел есть кашу, должен был выкупить ложку,
то есть положить грош; народное поверье при этом гласило: «за кашку грош отдать
— младенец жить будет». Отца младенца тоже
потчевали кашей, причем круто посоленной и с перцем.
Кашу непременно готовили для угощения в честь свадьбы;
она являлась непременным блюдом и при почине нового хозяйства. Обрядовую кашу
хозяйки готовили в честь многих праздников. Так, например, каша являлась одним
из главных блюд на угощении в день памяти Космы и Дамиана,
из-за чего сам праздник этих святых именовали иногда «кашником». День
Акулины-Гречушницы (26. VI) нередко назывался
праздником каш, так как, по обычаю, в этот день богатые хозяева угощали кашей
«всякую нищую братию». Обетные мирские каши готовились для
нищих и в день Аграфены Купальницы (6. VII).
Каша из свежего зерна непременно варилась на
угощение молотильщикам в день Феклы Заревницы (7.Х),
когда овин величали «именинником»; при этом той же
кашей во многих местах угощали и «овинного хозяина», которому оставляли
горшок с этим обрядовым блюдом в
подлазе.
Без обрядовой каши не обходились и такие большие зимние праздники, как
Рождество, Новый год, святки
и т.п. Каша, выставляемая хозяйками в это время на стол,
носила название кутьи и была сытной, очень вкусной и сладкой. В сочельник,
накануне великого дня Рождества Христова, все
домочадцы, не приступая к еде, дожидались появления на небе первой звезды, в
память о явлении на востоке звезды, возвестившей восточным
волхвам о явлении Спасителя мира, Божественного Сеятеля, который будет
«сеять семя слова Божия, чтобы вырастить хлеб небесный». С появлением звезды
кончался рождественский пост, и на стол, покрытый
соломой и скатертью,
хозяйка ставила кутью — жидкую кашу, сваренную из обдирного ячменя, пшеницы или
толстой крупы на воде, подслащенной
медом. Такая же кутья подавалась на
стол и под Новый год,
и на Крещенье; при этом рождественская кутья
именовалась в народе постной, новогодняя — голодной, а крещенская — богатой. С
кутьей, святочным обрядовым блюдом, связывались различные названия святочных
дней: так, например, второй день святок в народе именовался «бабьими кашами»;
канун Рождества назывался «первой кутьей», канун Васильева
дня (Нового года) — «другой (второй) кутьей», а
крещенский сочельник — «третьей кутьей»; сам же сочельник, или сочевник,
назывался так оттого, что в это время на ужин подавалось сочиво, т.е.
наслащенная каша без скоромной приправы.
Для приготовления каши годились зерна самых разных хлебных растений: ячменя (яшная
каша), гречихи (гречневая), полбы (полбяная). В Малороссии и некоторых других
местах кашу варили из пшена (пшенную), приготовляя
так называемый кулеш. В юго-западных славянских землях варили каши из
риса и кукурузы: из
риса готовили плов
(рисовую кашу с разными приправами), а из кукурузы
— мамалыгу (круто затертую и заваренную кашу из кукурузной муки). В употреблении
у земледельцев была и ржаная каша, причем для нее иногда брали недозрелую
рожь (такая зеленая каша «составляла кое-где
купеческую прихоть»). Варили каши и из зерен овса,
хотя готовили их не всюду: так, к овсяной каше русские крестьяне зачастую
испытывали даже отвращение. Во многих местах встречались также и пшеничные каши,
причем лучшими из них считались те, которые варились из особой пшеничной крупы,
называемой манною; впрочем, такие каши были мало известны в народе, так как
манная крупа, как и крупа из картофеля (саго), из-за трудности приготовления
была достаточно дорогой и, следовательно, доступной только для состоятельных
людей.
Из всех этих каш самой спорой и вкусной считалась яшная каша (из ячменной
крупы). Для ее приготовления хозяйки клали ячменные зерна в
ступку и били пестом, а потом промывали;
неудобоваримая шелуха зерен при этом отлетала, и оставалась чистая яшная (ячная)
крупа. Высушенная особым образом, она получала название толстой крупы. Очищенную
же самым лучшим способом и тщательнейшим образом отобранную яшную крупу называли
перловой или перловкой — по сходству ее зерен с перлами (жемчужинами). Из
полученных очищенных зерен потом варили кашу, которую, как и практически все
другие каши, ели «тотчас из печи горячею», так как, остывая, всякая каша теряет
вкус и становится «тяжелою для желудка».
Но хотя яшная каша и почиталась одной из лучших и вкуснейших каш, самой любимой
народом и самой распространенной с давних времен была гречневая каша. Ее, в
отличие от других каш, можно было есть не только горячей, но и холодной, с
молоком, с конопляным соком и даже с
квасом. Ни одна другая каша в народе не
пользовалась таким уважением, как гречневая. На Руси гречиху сеяли и в теплых
южных районах, и в северных губерниях. Растение это было любимо крестьянами еще
и потому, что урожай гречихи поспевает очень скоро (через два месяца после
посева) и бывает обычно весьма обильным.
Перед тем, как варить кашу, зерна гречихи
непременно обрабатывали: клали их под жернова,
чтобы освободить от шелухи, причем эту шелуху, или лузгу, отбитую от зерна в
крупорушнях, в безлесных районах часто использовали как превосходное и дешевое
топливо, прекрасно заменяющее дрова. После жерновов
зерна сыпали под струю воздуха, направляемую
веялкой, и таким образом делали крупу; при этом
крупа из более мелких, отборных и тщательно отсеянных зерен называлась
смоленской, и каша из нее считались наиболее вкусной. Иногда изготовление крупы
из зерен гречихи совершалось и другим способом: отборное, спелое и полновесное
зерно обваривали кипятком (так что шелуха сама отставала от него), высушивали,
засыпали в мешки и затем, взявшись крепко за углы,
сильно встряхивали их, а затем отвеивали зерна. Полученная крупа называлась
ядрицей, а каша из нее варилась «на любителя». Для общего же употребления
гречневая крупа шла с крупорушек «не обдирная».
Про гречиху, культуру, столь любимую земледельцами, в народе ходила даже особая
легенда. Вот одна из версий этого предания: «Крупеничка, дочь королевская, была
красоты неописанной. Она веровала богам русским, искони добрым и справедливым.
Старые и малые, бедные и богатые, свои и чужие — все любили Крупеничку. Но, увы!
— грозная туча постигла землю белую. Сизый ворон промахнул ясного сокола, а дочь
королевская досталась в руки злым и безбожным татарам! Что же тут делать бедной,
горемычной Крупеничке? Красоте ее цены нет: ни злато, ни сребро, ни каменья
самоцветные — ничто не могло искупить ее из неволи, и она погибла бы
безвозвратно, да вдруг ни оттуда, ни отсюда является перед грустною Крупеничкою
какой-то добрый человек. Он обращает Крупеничку в гречневое зернышко и приносит
ее на Святую Русь, бросает на землю несеянную, и диво: Крупеничка опять
принимает человеческий образ, а шелуха зерна, откинутая с превращенной, развела
у нас до сей поры добрую, душистую и цветущую гречку».
Квашня — см. Дежа.
В. И. Даль "Толковый словарь живого великорусского языка"
КАША ж. густоватая пища, крупа вареная на воде или на молоке.
Крутая каша, гречневая, пшенная, полбеная, ячная, овсяная, ржаная или зеленая и
пр. она готовится в горшке и в печи, запекаясь сверху; жидкая, кашица; размазня,
по густоте, между крутою и кашицей, похлебкой с крупою. || донск. артель. Мы с
ним в одной каше. || Крестины, где бабка обходит гостей с кашею, потчуя отца
ложкою каши с солью и перцем; || стар. обед после свадьбы у молодых, на новом
хозяйстве. || Каша, сев. помочь на жатве, особ. пожинки, завой бороды: пируют,
толпа кошниц ходит с песнями. || Смятенье, сумятица, суматоха, беспорядок,
недоразумения. Заварить кашу, быть виною суматохи, хлопотливого дела. Сам (кто)
заварил кашу, сам (тот) и расхлебывай, отвечай как знаешь. Эту кашу не скоро
расхлебаешь. Сосед на каши зовет, на крестины или к молодым на обед. Сыт
татарин, коли каши не ест. Мать наша, гречневая каша: не перцу чета, не прорвет
живота! Эка невидаль, что каша естся! Любо брюху, что глаза кашу видят. Густая
каша семьи не разгонит. Без каши обед не в обед, щи да каша кормильцы наши. Каша
разгоня наша. Где каша, там и наши. Где щи да каша, там и место наше. Гости на
печь глядят, видно каши хотят. Ел мужик щи с кашей долго: положил ложку,
распоясался, перевел дух, да и начал снова! прибаутка. Молод, кости гложи; стар,
кашу ешь. Мал, кашу едал, а вырос, и сухари счесть, не дают. Пуста кашица в печи
надорвалась кипучи. Нет щей, так кашицы больше лей. На чужую кашу надейся, а
своя бы в печи была. Русского мужика без каши не накормишь. Без кашки-то что-то
зябнется. Каша наша, щи поповы (лапша дьяконова). Не наша еда орехи, наша —
каша. У каши привал, так дотянемся. Каши не перемаслишь. Заварил кашу, так не
жалей масла. Овсяная каша хвалилась, что с маслом коровьим родилась. Когда дрова
горят, тогда и кашу варят. И дурак кашу съест, было бы масло. Кашица постная, да
еще и без круп. И то бывало, что и мы кашу едали, а ныне и тюря вчесть. На
Груманте (Лапландия) каша сладка, да на море мачта прядка. Ешь кашу, а говори
нашу, волю. На твоих родинах я кашу ел. Кашка на ложки, а молодец на ножки! Кто
хочет кашу есть, тот выкупи ложку, от обычая на крестинах. Бабка на кашу зовет,
на крестины. За кашку грош отдать, младенец жить будет. Бабьи каши, 25 декабря.
Глаза не зажать, а языку каши не дать, чтоб не видел, не говорил. Кто кашу не
мнет, у того отец-мать умрет; а кто и мнет, и у того не минет! шуточн. Один и у
каши загинет. Одному и у каши неспоро. Хороши белентрясы с кашей, за обедом.
Кафтан (сапог или лапоть) каши просит, разорван. Кашица в печи румянится, летом
— к дождю, зимой — к снегу, твер. Каша из горшка вылезет из печи — к худу; в
печь — к добру. Ела кашу коса — ходи ниже; не ела каши коса — бери выше, говор.
работники. Много в поле кашки (растен.), быть сеногною. Узнаешь вкус березовой
каши! Золотая каша, горное, золотой осадок, при растворении золотистого серебра
в крепкой водке. Кашка умалит. вообще все полужидкое, полугустое; густое
лекарство, которое принимают ложкою. || Растения, у которых мелкие цветочки,
пучком: тысячелистник, баранья трава, Асhillea millefolium. || Растен.
трилистник, дятлина, Тrifolium разн. видов. || Растен. Саmеlina sativа; ||
Spirea filipendula, донник; || астрах. цветок на винограднике. || Типографское
заставка, украшеньеце, которое тиснят в конце главы или книги, меленький узор.
|| Сахароваренное: сахар, снимаемый с форм, разводимый водою и накладываемый
опять на формы, для первой пробелки. || Кашка, стар. в печатнях, см. цветок.
Кашкара ж. кустарник черногрив, Rhodendron chrysantum. Кашный, к каше относящ.
Кашник м. охотник до каши. || Ребенок, который еще только ест, а не работает. ||
Каждый из семьян, за общим столом. || Гости, приглашенные на кашу, на каши к
молодым, родичи невесты. || Горшок для крутой каши, средней руки (малый: пекуш,
махотка и пр.). || Растен. Веrteroa incanа, лесная кашка, икотная. Кашан м. твер.
кашник, горшок. Кашница ж. охотница до каши; || застольница; || гостья званая на
каши. || Кашница, днепровск. самка осетра, а самец спичак. Кашничать, пировать
на кашах, у молодых, или на крестинах. Кашничанье ср. пированье на каше, кашке.
Кашкарь м. ниж. нахлебник. Кашевар м. —варка ж. повар, стряпун на артель, на
рабочих; на речных судах, это сынишка лоцмана, водолива, или же один из косных.
Кашевар сытей живет князя. Проспал, прогулял, так на кашеваре не спрашивай.
Кашеваров, —варкин, ему, ей принадлежащ. Кашеварничий, им свойственный.
Кашеварный, к этому делу относящ. Кашеварство ср. занятие, обязанность кашевара
Кашеварить, быть кашеваром; кашеварничать, то же, а также || промышлять
содержанием людей на хлебах. Кашехлеб, прозвище кирилловцев, Новгородской губ.
Кашеед м. кто ест кашу; || арх. кашник, кашан, горшочек.
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
Каша — пища, приготовляемая из крупы, на
воде или на молоке,
одно из главных яств в крестьянском быту, особенно на Севере. Корелы считают
кашу большим лакомством и непременно выговаривают ее (по возможности пшенную)
при ежегодном найме на страду. В Архангельской губ. К. составляет главное
угощение на празднествах по случаю окончания жатвы,
особенно если дело не обходится без помощи (отжинная К., от слова: отжин). В
Холмогорском у. пшенная К. составляет необходимое кушанье при угощенье после
крестин. Равным образом и в свадебном и
предсвадебном обиходе К. имеет почти повсеместно своего рода обрядовое значение.
В день Аграфены Купальницы (23 июня) едят, по
возвращении из бани или после купанья, обетную К.,
которая готовится с особыми символическими обрядами; крупа для этой К. толчется
накануне, для чего (в Костромской губ.) собираются девушки; иногда К. варят в
складчину. В Тульской губ. в этот день прежде по обету варилась мирская К.,
которою кормили нищих. В старину К. назывался
свадебный пир; так, под 1239 г. летопись рассказывает, что кн. Александр устроил
К. в Торопце, а потом другую в Новгороде.
М. Фасмер "Этимологический словарь русского языка"
"Русский
народный календарь" издательство "Метафора" 2004
8 января — Бабьи каши
Бабьими кашами называли в народе праздник повивальных
бабок, которых на святой Руси почитали особо. О их Богом данном даре — «родимице-родильнице
пособлять» — было сложено немало пословиц и поговорок. Говорили,
например: «У каждой бабки свои ухватки», «Погоди, не роди, а за бабкой
сходи», «Бабка придет, всякому делу подсобит», «Бог с милостью, а бабка
с руками». Хорошая повитуха всегда была нарасхват, потому что от нее в
немалой степени зависело благополучное течение родов и появление на свет
здорового малыша.
Благодарные крестьяне вечером этого морозного январского дня с
женами и детьми приходили к повивальным бабкам, угощали их самым вкусным
из того, что специально к этому дню наготовили, и сами угощались
знаменитыми «бабкиными кашами». В отличие от обычной бабкина, или
крестильная, каша была «богатой», то есть скоромной: сытной и очень
вкусной. По крайней мере, для нее не скупились на такие добавки, как
молоко, сливки, масло, яйца. Готовую кашу украшали маком, ягодами,
орехами, половинками яиц, запекали в ней курицу или петушка в
зависимости от того, родилась в семье девочка или мальчик.
По сложившейся традиции один из
горшков с кашей
разбивали «на счастье», а затем уже начинали потчевать каждого
приходящего «на огонек», да не абы как, а непременно «с закавыкой».
Например, отца недавно родившегося младенца кормили кашей «с потехою», в
которой был намешан хрен, перец, горчица или положено соли сверх всякой
меры. Считалось, что таким образом он хоть в какой-то степени разделит
со своей женой мучения, испытанные ею при родах. Молодую мать одаривали
грецкими орехами, чтобы прибывало молоко. А ребятишек угощали кашами
сладкими, рассчитывая на их благосклонность к новорожденному. Кроме
того, каждому из них, чтобы был речист, боек и за словом в карман не
лез, горстями выдавали сладкие орешки и сушеный
горох. Перекатывая это лакомство во
рту, дети переставали картавить, шепелявить, а кроме того, избавлялись
от порока, который в народе называли «кашей во рту».
А еще по бабкиным кашам на судьбу гадали. Если во время
приготовления вылезала она из горшка в сторону печи — рассчитывали на
счастливый, благодатный год, в противном случае к неприятностям
готовились. Которые, впрочем, можно было избежать, если «несчастливую»
кашу вместе с горшком
утопить в проруби.
|
