"Древняя Русь в лицах боги, герои, люди" Б. Путилов - СПб, Азбука, 1999.

Энциклопедический словарь "Славянский мир I-XVI века" В. Д. Гладкий, Москва  Центрополиграф 2001 г.

"Краткая энциклопедия славянской мифологии" Шапарова Н.С. Издатнльства: "АСТ", "АСТРЕЛЬ", "РУССКИЕ СЛОВАРИ". Москва 2001

"Язычество древних славян" Борис Рыбаков. "София" ИД "Гелиос" Москва 2002

"Язычество древней Руси" Борис Рыбаков. "София" ИД "Гелиос" Москва 2001

М. Фасмер "Этимологический словарь русского языка"

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

"Древняя Русь в лицах боги, герои, люди" Б. Путилов - СПб, Азбука, 1999.

Перун

   Перуна не без оснований считают главным божеством языческого пантеона восточных славян. Его имя впервые встречается в летописи под 907 годом. После победоносного похода князя Олега на греков греческие цари Леон и Александр вынуждены были заключить с ним мир и обязались уплачивать дань. Договор был скреплен, по обычаю, клятвами обеих сторон. Греки-христиане «целовали крест, а Олега с мужами его водили в клятве по закону русскому, и клялись те своим оружием и Перуном, их богом, и Волосом, богом скота, и утвердили мир».
   То же самое повторилось спустя лет сорок, уже при князе Игоре. Греческие послы прибыли в Киев, чтобы привести Игоря к клятве, записанной в новом мирном договоре: «Призвал Игорь послов, и пришел на холм, где стоял Перун; и сложили оружие свое, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его, — сколько было язычников между русскими».
   И, наконец, еще спустя лет тридцать князь Святослав поклялся соблюдать мир с греками: «Если же не соблюдем мы чего-либо из сказанного раньше, пусть я и те, кто со мною и подо мною, будем прокляты от бога, в которого веруем, — от Перуна и Волоса, бога скотьего, и да будем желты, как золото, и пусть посечет нас собственное оружие». Заметим, что в клятвах подчеркивается связь Перуна с оружием: это свидетельствует о его воинственности. Отсюда понятно, почему Перун считался покровителем князя-воина и его боевой дружины. Его славили в дни победы и ему приносили жертвы, желая достижения военного успеха. В священных местах сооружались его изображения. В 980 году князь Владимир, свергнув своего брата Ярополка, «стал княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме возле двора теремного: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами...».
   Добрыня, дядя Владимира, став его наместником в Новгороде, прежде всего «поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу». Каждый языческий бог у всех народов обладал своими особыми качествами, имел свои атрибуты, каждому богу были подвластны свои стихии природы и одновременно — свои сферы жизни людей.
Перун — это прежде всего бог грозы (грома). В весенней грозе древний человек усматривал животворящий источник обновления земли, природы, отсюда — первостепенная роль Перуна. В белорусском и украинском языках слово «перун» означает «гром», «удар грома». Если молния зажигала какую-то постройку, то говорили: «Перуном спалило». Такой пожар тушить было нельзя. Известно проклятие, ходившее в народе: «Чтоб тебя Перун убил!» (у словаков: «Перунова стрела в тебя!»).
   Перун был вооружен палицей, луком со стрелами (молнии — это стрелы, которые метал Перун), топором. Топор считался одним из главных символов бога. Молния в небе воспринималась не только как стрела, но и как летящий огненный топор Перуна.

Заклятие меча перед идолом. С рисунка В. Овсянникова

   Археологи нашли множество миниатюрных бронзовых и железных топориков, датируемых X-XIII веками: им приписывались сверхъестественные свойства оберегов. Орнаменты на них имели символический смысл: зигзаги означали молнии, кружок с точкой — солнце. Считалось также: гром возникал, когда Перун трет отдан о другой два гигантских небесных жернова.
Перун-громовержец возбуждал в древнем человеке двоякое чувство. С одной стороны, это был страх перед божеством, владеющим грозными природными стихиями, которые способны нести смерть и разорение. От такого злого божества надо было искать защиту, им надо было его умилостивить. Верили, что спастись от удара молнии можно, если умыться «с серебра», то есть погрузив в сосуд для умывания серебряную ложку или золотое кольцо.

Места поклонения Перуну в Новгороде. Реконструкция по археологическим исследованиям

   От молнии предохраняло также растение чернобыльник. С другой стороны, верили, что всесильный Перун убивает и разгоняет силы зла, наказывает их и утверждает добрые начала. Воплощением зла считался Змей (не природный большой змей вроде удава, но фантастический, часто крылатый, многоголовый, пышущий ядом и огнем, враг всего сущего). О борьбе Перуна со Змеем, или шире: представителей двух противоположных миров, существовали не только славянские мифы, следы которых находят в поздних славянских сказках. Параллельные сюжеты есть в мифологии и фольклоре у разных народов. В общих чертах древний сюжет можно передать следующей схемой: Змей, обитатель Нижнего мира (это подземный — хтонический — мир, мир тьмы, зла, смерти), похищает обитателей Среднего мира — людей, скот — и прячет их в своих пещерах. Бог Громовник (обитатель Верхнего мира, мира светлых сил) разбивает молотом или палицей скалу и освобождает пленных. Змей, чтобы спастись, бежит, принимая облик то человека, то разных животных. И таким образом, меняя личину, он на время ускользает от преследования. Наконец он укрывается под деревом или под камнем — здесь-то бог на коне либо на колеснице настигает его, ударяет молнией — считалось, что при этом возникает вспышка огня и идет дождь. Так Перун оказывается тесно связанным помимо огня с культами воды, дерева и камня. Он считается родоначальником небесного огня, который, нисходя на землю, дает жизнь огню земному и обеспечивает людям тепло и жизнь. С наступлением весеннего тепла он оплодотворяет землю дождями и выводит из-за туч ясное солнце. Его усилиями мир всякий раз как бы рождается заново. Археологические, этнографические и лингвистические данные позволяют утверждать, что бог с именем Перун, или близкими именами, был известен всем славянам и многим неславянским народам (сравним: литовский Перкунас, латышский Перконс, индоевропейский Парджанья, одновременно означающий дождевую тучу и имя бога). Культ Перуна подвергся жестоким ударам с принятием на Руси христианства. Повсеместно стали свергать его изображения, разрушать посвященные ему святилища. Летопись описывает, как Владимир перед крещением киевлян безжалостно обошелся со своим прежним языческим покровителем: «Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его по Боричеву извозу к Ручью, и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами... И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: "Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдет пороги, тогда только оставьте его..." И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, и оттого прослыло место то Перунья отмель, как и до сих пор зовется». В Новгороде же архиепископ Яким, посланный произвести крещение, порубил Перуна и велел сбросить его в Волхов. Привязали веревки и волокли его по грязи, избивая жезлами и пиная ногами. В это время в Перуна якобы вошел бес и начал кричать: «О горе! Ох мне! Достался я этим немилосердным рукам». Плывя по Волхову, Перун забросил свою палицу на мост, со словами: «Потешайтесь, новгородские люди, и меня поминайте» (не с того ли момента повелся в Новгороде обычай жестоких побоищ на Волховом мосту между новгородскими молодцами?). Некий селянин, шедший в город, увидел, как Перун подплывает к берегу, и оттолкнул его шестом, сказав при этом: «Ты досыта ел и пил, а теперь плыви прочь».
   Археологи раскопали близ Новгорода, в урочище, носящем название Перынь (!), на холме, огражденном с трех сторон водами реки, озера и болота, языческое святилище: должно быть, здесь разыгралась тысячу лет назад драма с изваянием Перуна, описанная в летописи.
   В Новгороде же нашли металлическую скульптуру, вероятнее всего — тоже изображение Перуна.
   Днем Перуна считался день 20 июля. Перуновым деревом почитали дуб — символ могучей силы. Перуновым животным — быка, или тура, как самого сильного из близких к человеку животных.

Энциклопедический словарь "Славянский мир I-XVI века" В. Д. Гладкий, Москва  Центрополиграф 2001 г.

   ПЕРУН — в славянской мифологии бог грозы (грома). Общеславянский культ ГГ. восходит к культу бога грозы (грома) в индоевропейской мифологии и имеет много общих черт с аналогичным культом Перку-наса (Перконса) в балтийской мифологии. Бог грозы уже в индоевропейской традиции связывался с военной функцией и соответственно считался покровителем военной дружины и ее предводителя (у славян — князя), особенно на Руси. Его представляли в виде немолодого мужа: по древнерусскому летописному описанию голова его деревянного идола была серебряной (седина?), а усы — золотыми. По данным других индоевропейских традиций, особое мифологическое значение имела борода громовержца, что косвенно отразилось в русских фольклорных формулах, относящихся к «бороде Ильи», образ которого заменил П. в эпоху двоеверия. Главным оружием П. были камни, а также топоры, являвшиеся, как и стрелы, предметами языческого культа (в древнерусских христианских текстах — «богомерзкие веши»). Миф о П. частично восстанавливается по его следам в белорусской и некоторых других славянских традициях, где громовержец соотнесен еще с самим П. (белорусское «пярун» — «гром»), и по многочисленным сказочным, былинным и другим фольклорным трансформациям, где П. заменяют Илья и другие персонажи с позднейшими именами. П., первоначально в образе всадника на коне или на колеснице, поражает своим оружием змеевидного врага (в изначальном варианте мифа — то мифологическое существо, которому соответствует Волос-Велес, в поздних текстах — сказочный Змиулан и т. п.), последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке, животных, в воде. При дальнейших трансформациях мифа может изменяться имя (но не облик) П. и его противника, но основная сюжетная схема остается неизменной. После победы П. над врагом освобождаются воды (в архаических и боковых трансформациях мифа скот, женщина, похищенная противником П., — Додола, Марена, Мокошь) и проливается дождь. Поэтому наиболее очевидной интерпретацией мифа о П. (имеющего у славян и другие возможные истолкования) является его истолкование как этиологического мифа о происхождении грома, грозы, плодородного дождя. Этому мифу соответствуют общеславянские ритуалы, само название которых указывает на связь с культом П.: болгарского переруна с многочисленными табуистическими и звукоподражательными вариациями типа «переруга», «пре-перуда», сербо-хорватская «прпоруша», возможно, связанные и со славянским pors («порошить») и т. п.; такое же объяснение предлагается и для названий аналогичных ритуалов (болгарская и сербо-хорватская додола и др.), ввиду широко распространенной связи корня dhu в балтийской и других мифологиях с персонажем, родственным П. (например, Дундер: сербо-лужицкая поговорка о Дундере, храпящем в дикой яблоне, вероятно, связана с представлениями о раскатах грома; эпитет Перкунаса Dundulis позволяет предположить и в Дундере ранний эпитет П.). Эти ритуалы вызывания дождя включают обливание женщины, возможно первоначально связанной с жертвами П. Характерной чертой мифов и ритуалов, связанных с П., является их соотнесение с дубами и дубовыми рощами и с возвышенностями, на которых ставили в древности идолы П. (в Киеве и Новгороде) и его святилища. Соответственно по всей древней области расселения славян известны названия возвышенностей и гор, которые происходят от имени П. Связь П. с горами и дубовыми рощами восходит к индоевропейскому периоду. В балтийской и славянской мифологиях П. приурочивается к четырем сторонам света, что видно, в частности, и из названия четверга как «дня П.» в полабской традиции, и из четырех (восьми)-членной структуры святилища П. на Перыни под Новгородом. Согласно древнерусскому источнику, «Перунов много» («Перунъ есть многъ»), что относилось к наличию нескольких географических и сезонных ипостасей П., каждая из которых в мифологии балтийских славян, по-видимому, нашла продолжение в самостоятельном божестве, воплощающем лишь одну из ипостасей П. В пантеоне Киевской Руси П. почитался как высший бог, что видно и по его месту в списках богов.

"Краткая энциклопедия славянской мифологии" Шапарова Н.С. Издатнльства: "АСТ", "АСТРЕЛЬ", "РУССКИЕ СЛОВАРИ". Москва 2001

   ПЕРУН — бог грозы (грома) и войны, подобный Зевсу, Юпитеру и Индре; покровитель военной дружины и ее предводителя — князя. Этимология слова Перун, вероятно, связана со значением «огонь» (русские огонь называли «перун») или «разящий, гром» (белорусск. Пярун — «гром»); некоторые исследователи также соотносят это слово с хеттским perunas — «скала».
   Перун возглавлял языческий пантеон Владимира (980 г.). Создание государственности с центром в Киеве закономерно сопровождалось выдвижением на первое место бога князей и воинов — Перуна, которому присягали на мечах и доспехах, перед которым кланялись, положив обнаженные мечи, щиты и золото. Вообще же Перун не извечное верховное божество славян-земледельцев, заботившихся не столько о военных победах, сколько об урожае. Так, на збручском идоле Перун поставлен лишь на четвертое место; на главной же грани збручского идола изображалась Макошь — древняя богиня плодородия. Великокняжеский характер культа Перуна подчеркивался тем, что святилище этого бога было установлено не только в столице державы, но и на самом северном пределе ее в
Новом-городе на Волхове. В византийском Царьграде тоже был установлен идол русского Перуна, около которого скреплялись клятвой договоры с империей; Перун освящал, очевидно, договоренность о военных делах, о мире и военной помощи.
   Перун представлялся в виде немолодого мужа; голова его деревянного идола была серебряной (седой), усы — золотыми, а ноги — железными. По некоторым данным, особое значение имела борода громовика, что косвенно отразилось в русских фольклорных формулах, относящихся к «бороде Ильи». В руке идол Перуна держал молнию. Главным оружием Перуна были камни (польск. «громовой камень» — белемнит) и стрелы («громовая стрела» — молния), а также топоры, являвшиеся, как и стрелы, символом молнии и предметами языческого культа.
   Кроме того, русское предание наделяет Перуна палицей. Согласно легенде, идол Перуна, при введении христианства в Новгороде сброшенный в реку, не потонул, а поплыл вверх по течению и при этом бросил на мост свою палицу, сказав, что на этом месте «торговцы с горожаны всегда будут драться»; его пророчество сбылось: на Великом мосту очень часто сходились для боя враждующие стороны города (обитатели Детинца и жители Торговой стороны).
   По белорусским преданиям, Перун в левой руке носит колчан стрел, а в правой лук; пущенная им стрела-молния поражает противника и производит пожары, а на том месте, куда ударила молния, можно найти чудесную «громовую стрелку». Сходное поверье о громовой стреле было известно и у русских: так, верили, что громовые стрелки входят далеко в глубь земли, а через три или семь лет возвращаются на ее поверхность в виде черного или темно-серого камешка; по некоторым поверьям, такой громовой камешек можно тайти также в гнезде у орла — птицы Перуна. Громовые стрелки почитались в народе как верное средство против ударов грозы и пожаров.
   Согласно народным поверьям, гроза происходит оттого, что Перун (позднее — Илья-Пророк) в образе всадника на коне или на колеснице ездит по небу и поражает молниями и громом своих противников — чертей, бесов, а также Змея (по некоторым мифам — Велеса), последовательно прячущегося от него в дереве, камне, в человеке и животных, в воде. После победы Перуна освобождаются похищенные (запертые) его противником воды (т.е. проливается дождь), а в поздних трансформациях мифа — скот или женщина (ср. представление дождевых туч дойными коровами или женскими грудями, источающими молоко). Сходные мифы были известны и у других народов: так, в «Ригведе» (древнеиндийский эпос) бог грозы и молнии Индра борется с демонами и убивает своей молнией Вритру, дракона, запершего в горах реки и лишившего землю живительных вод.
   Таким образом, Перун для славян был не только грозным божеством, но и богом-подателем животворящей влаги. Для того, чтобы ускорить наступление дождей, необходимых посевам, некогда с наступлением весны устраивались игрища, символически изображавшие борьбу стихий; считалось, что воинственные клики и стук оружия пробудят бога-громовника. Во время летней засухи тот же обряд призывал громовника Перуна начать битву и пролить на землю дождь.
   С Перуном славяне связывали различные символы. Например, днем Перуна считался главный грозовой день в году — 20 июля (позднее — Ильин день); в полабской традиции «днем Перуна» также называли четверг. Птицей Перуна обычно считали орла. Деревом Перуна считался дуб — сам идол божества был сделан из дуба. Обряды поклонения Перуну нередко совершались в дубовых рощах у священных дубов. Вообще, характерной чертой ритуалов, связанных с Перуном, являлось их соотнесение с дубами и дубовыми рощами и возвышенностями, на которых ставили в древности идолы Перуна и его святилища. Одним из известнейших мест поклонения Перуну был остров Хортица; на этом острове киевские караваны останавливались после преодоления опасных участков пути и приносили жертвы Перуну: «на этом острове они (русы) совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют стрелы вокруг дуба и другие — кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай. Бросают они и жребий о петухах: или зарезать их, или съесть, или отпустить их живыми».
   В древности в капище Перуна перед идолом божества всегда горел неугасимый огонь (символ молнии), за которым следили жрецы: «в знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель при этом огне по нерадению допускал огню потухнуть, то наказывался смертью (сожжением)». По этому священному огню жрецы гадали о будущем.
   В жертву Перуну в древности приносили разнообразные жертвы, причем как бескровные (плоды и пр.), так и кровавые — ему жертвовали и скот, и даже людей. Так, по некоторым летописным сведениям, за неделю до Перунова дня князь бросал игральные кости и тот, кому выпадало счастливое число (шестерка), считался пригодным для жертвы. Позднее в жертву божеству стали приносить живых петухов, быков и т.д., однако во время борьбы язычества с христианством в жертву приносили и христиан.
В христианское время Перун был замещен пророком Ильей, ездящим по небу в огненной колеснице. С Перуном Илью объединяет, например, функция громовержца: по народным поверьям, Илья-Пророк разъезжает по небу и мечет стрелы в нечистых духов, отчего бывает гроза. При этом частичное замещение Перуна Ильей началось еще до крещения Руси, когда только часть киевского боярства приняла христианство: в договоре Руси с Византией 945 г. говорится о русах-язычниках, клявшихся Перуну, и о русах-христианах, приносивших присягу в соборной церкви св. Ильи.
 

"Язычество древних славян" Борис Рыбаков. "София" ИД "Гелиос" Москва 2002

 МУЖСКИЕ БОЖЕСТВА

   Мужские божества славянского средневековья почти все воинственны; их изначальные функции заслонены, как это и должно было быть в раннефеодальном обществе, обилием оружия, доспехов, боевых коней и знамен, которыми снабдили их почитатели-дружинники.
   Рассматривая перечни славянских богов, приводимые источниками XI -- XII вв., мы можем подразделить их на несколько групп: в одну группу войдут Сварог и Сварожичи (Дажьбог, Сварожич и Святовит); в другую -- божества плодородия -- Род, Велес, Яровит (Gerovitus), Ярило. Вне групп окажется Перун.
   Анализ данных о мужских божествах с целью выяснения древности того или иного образа крайне затруднен отрывочностью и несопоставимостью многих данных. Некоторые имена узколокальны; далеко не по всем богам есть этнографические данные, не всегда мы можем определить первичные функции из-за отягощения образа позднейшими воинскими задачами. Нидерле начинает обзор "широко известных богов" с Перуна, правильно полагая, что он не был богом только одних русских и не является результатом заимствования у варягов ¹⁵⁰. Культ Перуна засвидетельствован у южных славян ¹⁵¹. У полабских славян он отразился в названии дня недели четверга -- "перуновым днем" ("perendan", "perundan") ¹⁵², что сближается с общеевропейской системой: "jeudi" (день Юпитера) ¹⁵³, "Donnerstag", "Thursday" (день Тора), т. е. дни громовержцев. Собственное славянское название дня недели много значит для понимания глубинных слоев культа.
    Общеизвестно, что славянский Перун тождествен по смыслу литовско-латышскому Перкунису-Перконсу; сопоставления идут еще дальше: индийский Парджанья, кельтский (P)erkunia ¹⁵⁴. Новейшая работа В. В. Иванова и В. Н. Топорова подтверждает известное по прежним исследованиям славяно-балтийское распространение культа Перуна; авторы приводят и ряд южноиндоевропейских параллелей ¹⁵⁵. Очевидно, Перун как бог грозы, молнии и грома почитался под сходными именами у значительной части индоевропейских племен древности, но везде ли и всегда ли он расценивался как верховное божество, как первенствующий бог языческого пантеона, мы решить не можем. Необходимо учесть мнение Е. В. Аничкова, что первенство Перуна в Киевской Руси -- дело очень позднее, почти современное рождению Киевского государства ¹⁵⁶.
   Не подлежит сомнению, что в праславянское время культ грозового Перуна был известен, но вкладывалась ли тогда в этот культ идея бога -- владыки мира, мы не знаем; вероятнее всего, что нет.
   Большой интерес представляет вывод В. В. Иванова и В. Н. Топорова о времени возникновения культа Перуна-Громовержца: "Эпоху (Громовержца), видимо, можно датировать на основании таких специфических черт, как атрибуты героя мифа (конь, колесница, оружие из бронзы при пережиточных следах каменных стрел Громовержца...).  Появление этих предметов и их индоевропейских названий можно датировать началом героической эпохи расселения индоевропейцев, видимо, с конца III тысячелетия до н. э." ¹⁵⁷. В данном случае лингвистика сослужила хорошую службу, обратив внимание на датировку явлений. В историко-социологическом плане возникновение культа Перуна-Воителя мы должны отнести к протославянской эпохе и связать с культурой шаровых амфор, когда впервые обозначились черты военной демократии, военная напористость дружин, расселение, сопровождавшееся завоеванием и насильственным вторжением. Перун тогда был, очевидно, не столько богом оплодотворяющих туч, сколько Перуном-Грозой, грозным божеством первых племенных дружин, конных пастухов-воителей, вооруженных боевыми топорами, надолго ставшими символом бога грозы.
   В христианское время Перун был прочно заслонен пророком Ильей, ездящим по небу в огненной колеснице. Судя по тому, что ильин день (20 июля) очень торжественно праздновался по всей России, и праздновался со всеми признаками древнего языческого культа, надо полагать, что именно этот грозовой день и был исконным днем громовержца Перуна.
   Этнография дает нам много примеров кровавых жертвоприношений Илье-Перуну. Во многих северных губерниях России к ильину дню специально "всем миром" выкармливали быка, которого и  закалывали в день праздника. Подготовка к ильину дню велась целую неделю, носившую название ильинской.
   Совершенно особый интерес представляет летописное свидетельство о человеческих жертвоприношениях Владимира Святославича в 983 г. За неделю до перунова дня в Киеве начали готовиться к мрачному жертвоприношению: "Мечем жребий на отрока и девицю: на него же надеть -- того зарежем богом..." ¹⁵⁸. Жребий пал на варяга-христианина Федора, который сопротивлялся выполнению обряда, но был убит; церковь празднует его память 12 июля ¹⁵⁹. Летописные сроки почти точно совпадают с этнографическими: и там и здесь подготовка к большому празднику в честь Перуна-Ильи начиналась за 7 -- 8 дней.
   На замечательном "глиняном календаре" черняховской культуры, найденном на Киевщине, день Перуна -- 20 июля -- отмечен огромным "громовым знаком", колесом- с шестью спицами. Такие громовые знаки в XIX в. часто вырезали па причелинах изб, для того чтобы предохранить их от удара молнии ¹⁶⁰ (см. рис. rbyds082.jpg).
   Замещение Перуна Ильей произошло еще до крещения Руси, когда только часть киевского боярства приняла христианство: в договоре Руси с Византией 945 г. говорится о русах-язычниках, клявшихся Перуном, и о русах-христианах, приносивших присягу в соборной церкви св. Ильи.
   Владимир, приняв христианство, оказал особую честь Перуну, возглавлявшему сонм русских языческих богов: идола Перуна с серебряной головой и золотым усом не изрубили и не сожгли, как других идолов, а совлекли с Киевской горы и с эскортом из 12 дружинников проводили по Днепру вплоть до самых порогов. Миновав пороги, Перун оказался на острове (очевидно, на Хортице); "отътоле прослу Перуня Рень, якоже и до сего дьне словеть" ¹⁶¹.
   Следует сказать, что в поучениях против язычества Перун упоминается лишь в суммарных перечнях. Никаких сведений о широком распространении его культа у нас нет. Быть может, это следует относить за счет ранней и быстрой замены Перуна христианским Ильей.
   Группа божеств, связанных с плодородием (Род, Белее, Ярило), по всей вероятности, неоднородна по своему происхождению. По месту в народной памяти самым поздним, очевидно, следует считать Ярилу-Яровита, так как фаллические обряды, связанные с ежегодными "похоронами Ярилы", дожили до XIX в. и хорошо зафиксированы этнографами, тогда как имя Рода почти забылось к XVI -- XVII вв., а от культа Белеса не осталось сложных игровых обрядов и уцелел лишь обычай оставлять на поле последнюю жменю колосьев -- "Волосу на бородку" ¹⁶².
   Культ Ярилы, известный в средние века и у западных славян, представляется чрезвычайно близким к античным культам умирающего и воскресающего бога плодородия, весенней "ярой" плодоносящей силы вроде культа Диониса, а следовательно, стадиально наиболее поздним. Наличие имени Ярилы и связанных с этим божеством обрядов у южных славян позволяет датировать время появления культа Ярилы-Яровита эпохой до великого расселения славян в VI в. н. э., но terminus post quem определить трудно. У балтийских славян (племя гаволян) это божество известно миссионерам под именем Геровита (Gerovite); его символом был блестящий золотой щит. Несмотря на то что средневековые авторы отождествляли Геровита с Марсом, исследователи правильно связывают его имя с корнем "яр", образующим значительный семантический пучок в славянских языках ¹⁶³, и транскрибируют его имя как Яровит. Торжественный праздник в честь Яровита справлялся в XIII в. весной ¹⁶⁴.
   Ярило-Яровит связан с плодоносящей силой зерна-семени; поэтому весенние празднества приобретали заклинательное значение, а широко распространенные в России "похороны Ярилы" в дни летнего солнцестояния отражают важнейшую аграрную фазу: полное отмирание старого зерна-семени брошенного в землю весной, и вызревание новых зерен на колосьях. Похороны Ярилы никого из участников обряда не огорчали. Сущность была в том, что хлеба уже начинали колоситься, посеянное зерно успешно выполнило свою функцию и породило зерна нового урожая. "Ярость", "ярь" Ярилы была уже не нужна, и кукла, изображающая старика с огромным фаллом, погребалась весело, со смехом, с непристойными шутками и притворным плачем.
   Такое отвлечение плодоносящей жизненной силы от каких бы то ни было реальностей и в то же время четкая антропоморфизация ее наводят на мысль о сравнительно позднем времени возникновения подобных представлений, вероятно, к концу праславянской эпохи.

Рис. 105. КАПИЩЕ ПЕРУНА ПОД НОВГОРОДОМ В РОЩЕ «ПЕРЫНЬ»
Условным белым кругом обозначено капище, открытое раскопками В. В. Седова


Примечания  :

   150 Niederle L. Slovanske Starozitnosti, s. 93, 97.
   151 Иванов Иордан. Культ Перуна у южных славян. СПб., 1904.
   152 Niederle L. Slovanske Starozitnosti, s. 98.
   153 Niederle L. Slovanske Starozitnosti, s. 101.
   154 Niederle L. Slovanske Starozitnosti, s. 101.
   155 Иванов В. В., Топоров В. Н. Исследования в областиславянских древностей. М., 1974 (Глава I. Восточнославянское Перун(ъ) в связи с реконструкцией праславянских, балтийских и общеевропейских текстов о боге грозы, с. 4 -- 30).
   156 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 319, 327.
   157 Иванов В. В., Топоров В. Н. Исследования..., с. 158.
   158 Повесть временных лет. М.; Л., 1950, с. 58-59.
   159 Рыбаков Б. А. Календарь IV в. из земли полян. -- СА, 1962, № 4, с. 79-80.
   160 Рыбаков Б. А. Календарь IV в. ..., с. 78.
   161 Шахматов А. А. Повесть временных лет. Пг., 1916, с. 149.
   162 Ефименко П. С. О Яриле, языческом божсстве русских славян. СПб., 1869; Кагаров Е. Г. Религия древних славян. М., 1918, с. 16.
   163 В. В. Иванов и В. Н. Топоров в указанной выше книге привели много терминов, связанных с корнем "яр" (с. 180 -- 184), и, на мой взгляд, правильно сблизили культ Ярилы с культом Георгия-Юрия (с. 183 и след.).
   164 Niederle L. Slovanske Starozitnosti, s. 149 -150.

"Язычество древней Руси" Борис Рыбаков. "София" ИД "Гелиос" Москва 2001

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПАНТЕОНА ВЛАДИМИРА

   Изучение пантеона Владимира шло по преимуществу двумя путями: во-первых, выяснялись причины именно такого отбора главных божеств, при котором многие боги остались вне пределов княжеского пантеона, а во-вторых, делались попытки выяснить этническую сторону, определить степень связи перечисленных в летописи богов со славянским миром.
Первый вопрос оказался безнадежно запутанным. Очень часто дело сводили к разновременному, произвольному или даже совершенно случайному перечню 5-7 богов, в смысл которого не следует даже и вдумываться.
   Последним представителем этого направления является Г. Ловмянский⁵⁵. О пантеоне как о результате сознательной реформы этот исследователь говорил в сослагательной форме: «если он (пантеон) вообще существовал, что не представляется правдоподобным...»⁵⁶
Единственный достоверный бог для Ловмянского — Перун, к имени которого якобы присоединили имена некоторых других богов. Волос, по мнению автора, не языческое божество, а приспособление христианского святого Власия к нуждам язычников, происшедшее довольно поздно, в X-XI вв.⁵⁷
Литературным творцом летописного перечня богов 980 г. Ловмянский считает летописца Никона, составителя свода 1073 г. Волоса-Власия Никон не включил в свой перечень, так как будто бы еще не знал ничего о Волосе, а договоров с Византией, где упомянут Волос, еще не читал⁵⁸.
Связями Никона с Тмутараканью исследователь объясняет иноземное, иранское происхождение некоторых имен божеств⁵⁹. Так, например, Дажьбога он считает киевским богом солнца, а Хорса — тмутараканским синонимом Дажьбога, хотя совершенно ясно, что Дажьбог — божество света и тепла вообще, аналогичное Аполлону, а Хорс может быть приравнен только к Гелиосу, божеству одного светила. Книжное искусственное происхождение перечня богов делает, по мысли исследователя, бессмысленным историческое толкование перечня как пантеона. По Ловмянскому, никакой «реформы Владимира» не было.
   Все построения скептиков, пренебрежительно относившихся к сведениям о шести богах 980 г., рушились после замечательной находки в Киеве постамента для идолов Владимирова пантеона. Возвращаться к рассуждениям о случайном происхождении имен богов не следует.
Второй вопрос, волновавший историков славянской религии, касался этнической стороны божеств, упомянутых в летописи под 980 г. Часто ставилось под сомнение славянское происхождение того или иного бога. Об этом писали еще в XIX—начале XX в. И. Е. Забелин, Ф. Е. Корш, Е. В. Аничков, Н. М. Гальковский и др. Не вдаваясь во все подробности этнической атрибуции, приведу сводный перечень предположений о происхождении богов Владимира:
   Перун
Кроме восточных славян известен у литовцев и латышей.
   Хорс
   1. Хазарское божество (Забелин).
   2. «Военное божество степных народцев» (Аничков).
   3. Божество иранского происхождения (Нидерле, Фасмер и др.).
   4. Божество Полоцкой земли (Робинсон).

   Дажьбог
   1. Чернигово-северское божество (Аничков).
   2. Киевское божество (Ловмянский).

    Стрибог
1. Иранское божество.
2. Славяно-половецкое божество (Робинсон).

   Семаргл
1. «Бог степных народцев» (Аничков).
2. Иранское божество (Гальковский и др.).
 

   Макошъ
Финское божество (Аничков и др.).

   Как видим, разноголосица во мнениях ученых весьма значительна, и следует добавить, что далеко не всегда эти мнения надежно аргументированы. Единственное, что из этих построений уцелело в свете новейших исследований, — это ираноязычное происхождение ряда имен, к чему мы еще возвратимся.
Предполагаемая этническая пестрота пантеона Владимира требовала объяснения, и оно было найдено: «Это — боги разноплеменного состава». «Воздвигнутый Владимиром пантеон богов преследовал цели политического объединения». «Из политических расчетов свой собственный дружинно-рю-риковский Перун должен был быть обставлен богами подчиненных Игоревичам племен и народцев...»⁶⁰
   Эту же мысль почти одновременно с Аничковым высказал и Гальковский: «Может быть, Владимир поставил на холме не одних славянских богов подвластных ему народов»⁶¹.
Такое объяснение было принято и советскими исследователями, так как оно привлекало своей широкой историчностью и, на первый взгляд, примиряло все противоречия⁶².
Последним по времени сторонником гипотезы Аничкова является А. Н. Робинсон, писавший о «славяно-скандинавском» периоде русского язычества, смененном затем «русско-половецким» периодом «при интернациональном происхождении ее (языческой символики) объектов»⁶³.
   Однако следует заметить, что вывод об объединении разноплеменных богов опирался только на иноязычные имена большинства тех шести богов, которые упомянуты под 980 г. При построении этой гипотезы не был учтен весь тот огромный и многообразный материал, который представляют нам средневековые письменные источники и фольклор славянских народов. Необходимо более широко охватить этногеографическую картину всего славянского мира и родственных племен, долгое время соприкасавшихся со славянами.
Первое, что бросается в глаза, — это отсутствие в пантеоне 980 г. многих божеств, связанных с литовско-латышскими племенами и их славянскими соседями. Таковы Лада, Леля, Яже (Jesse, Jesza), вилы и Велес-Волос, хорошо представленные в балтском, русском и польском фольклоре. Необходимо помнить о широком расселении балтских народов в Восточной Европе со времен бронзового века, когда пастушеские племена носителей «шнуровой керамики» заселили часть Верхнего Поволжья и доходили даже до Галича Вологодского. Вполне возможно, что именно тогда на всем этом обширном пространстве лесной зоны и распространился культ Велеса-Волоса, скотьего бога.
   Этнографические данные о культе Лады и Лели тоже дают нам обширную область восточнопольских и литовских земель, а также зону расселения русских от верхнего Днепра до Северной Двины. В этих же пределах чтился и Ярило (Herovitus западных славян).
   Большая часть этого лесного пространства, заселенная восточнославянскими и литовско-латышскими племенами, входила в состав Киевской Руси, была подвластна Владимиру или платила дань.
Однако в пантеоне нет богов этих подвластных земель; нет ни Волоса, ни Лады, ни Ярилы, и тезис об объединяющем значении группы киевских божеств 980 г. теряет свою убедительность. Единственным «объединителем» остается только один Перун, которого никто из исследователей не относил к числу иноземных. По существу же давно доказано и вновь подтверждено исследованием В. В. Иванова и В. Н. Топорова, что культ Перуна, имеющий архаичное индоевропейское происхождение, в дальнейшем был характерен главным образом для балтских и славянских племен⁶⁴. Славянские походы VI-VII вв. на Балканы и длительные войны с византийцами выдвинули на видное место божество грозы, грома, небесного огня — Перуна.
Участие литовско-латышских племен в этих походах, зафиксированное и археологическими находками в районе Киева, и языковыми данными болгарских диалектов, привело к выдвижению у балтских дружин своего бога грозы — Перкунаса, т. е. того же Перуна.
   Создание государственности с центром в Киеве закономерно сопровождалось выдвижением на первое место бога князей и воинов — Перуна, которому присягали на мечах и доспехах. В какой-то мере Перун, очевидно, выполнял роль божества, общего киевским князьям и их северо-западным соседям (литовским «конокормцам»), но славянский север, представленный в договорах с Византией Волосом, в составе пантеона не обозначен, что подрывает самую идею объединения божеств «подчиненных племен и народцев».
   Отсутствуют в пантеоне и такие древние божества, как Род с рожаницами и Сварог, отец Дажьбога, связанный, очевидно, с арийскими племенами, населявшими приднепровскую лесостепь в эпоху энеолита⁶⁵.
   Вопрос об этих божествах может быть решен только после анализа состава интересующего нас пантеона, так как то, что мы считаем именами богов, может оказаться их эпитетами, а количество эпитетов у одного и того же божества ничем не ограничено. В приведенном примере имя Сварога является в большей степени эпитетом — Небесный. Приступим к этому анализу.
 

Примечания:

55 Jowmianski H. Religia slowian i jej upadek. Warszawa, 1979.
56 Ibid, s. 119.
57 Lowmianski H. Religia..., s. 107, 119.
58 Ibid, s. 119.
59 Ibid, s. 123.
60 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь, с. 327 и 341.
61 Гальковский Н. М. Борьба христианства..., т. I, с. 24.
62 Лавров Н. Ф. Религия и церковь, т. II, с. 84; Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М., 1964, с. 60-61.
63 Робинсон А. Н. Солнечная символика в «Слове о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства XI-XVII вв. М., 1978, с. 38 и 57. В очень пространной статье исследователь нагромоздил много недоказуемых догадок: автор «Слова», по его мысли, был родным внуком Бояна и вассалом Святослава Всеволодича. Он, автор «Слова», продал свою землю матери этого князя. Олег «Гориславич» объявлен положительным героем поэмы и мн. др. См. с. 27, 88, 53.
64 Иванов В. В., Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974,
с. 4-30.
65 Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 204 и 211.

М. Фасмер "Этимологический словарь русского языка"

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Перун

— главное божество восточных славян, бог грома и молнии, отождествляемый с Зевсом и Юпитером. Слово П. производят от санскритского корня "par" и сопоставляют с прозванием индийского божества Индры — Parjanya-parganya (молниеносная туча). По воззрению славян, П. в теплые дни весны являлся со своими молниями, оплодотворял землю дождями и выводил из-за рассеянных туч ясное солнце. Его творческой силой пробуждалась природа к жизни, и он как бы вновь созидал мир. Отсюда П.-производитель, творец. В то же время П. — божество грозное и карающее; его явление возбуждает страх и трепет. В Псковской губернии и в Белоруссии еще недавно слышались клятвы: "сбей тебя П.", "как цябе П. узяв". П. — божество воинственное, победоносное. В Киеве на Перуновом холме был поставлен изображавший Перуна деревянный истукан с серебряной головой и золотыми усами (летопись Нестора под 980 г.). Подобный истукан П. был и в Новгороде Великом (см. Софийскую летопись под 991 г.). Русское предание наделяет П. палицей ("Полн. собр. рос. летоп.", II, 258), плетью (в обрядовом причитании на Васильев день — 1 января), луком и стрелами (в белорусских преданиях). Ему приносились в жертву животные, дети, пленные; ему был посвящен дуб, из которого, по преданию, добывался живой огонь; его именем произносились торжественные клятвы, например при заключении договоров. После своего крещения Владимир святой, до того времени высоко чтивший П., приказал привязать его идола к хвосту лошади и "влещи с горы по Боричеву на Ручей" в Днепр, приставив "12 мужи бити жезлем"; народ, продолжает летописец, "плакахуся, аще бо не бяху прияти св. крещения". На Перуновом холме Владимиром была воздвигнута церковь во имя св. Василия. Древнее поклонение П. перенесено в христианскую эпоху на Илью пророка и Юрия Храброго. Ср. Афанасьев, "Поэтические воззрения славян на природу" (М., 1865); А. Фаминцын, "Божества древних славян" (СПб., вып. I, 1884).

В. Р—в.
_______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Илии пророка церковь

— в Киеве, упоминается как в тексте договора Игоря с греками 945 г. (что несомненно является вставкой, сделанной уже в Киеве), так и в рассказе летописца о том, что договор этот был в Киеве подтвержден присягой, которую Игорь и Русь-язычники приносили на холме, где стоял Перун, "а Хрестеяную Русь водиша роте в церкви св. И., яже есть над ручаем Конець Пасынче беседы и Козаре". Определение местоположения этой, по-видимому, древнейшей на Руси церкви представляет непреодолимые трудности, так как заключительные слова приведенной цитаты испорчены. Закревский ("Описание Киева", т. I, стр. 328-332), утверждая, что под ручаем разумеется рч. Почайна, протекавшая мимо Подола до Крещатика, высказывает предположение, что древняя црк. св. пророка И. находилась на Подоле, на том месте, или близ того места, где теперь стоит каменная црк. св. пророка И., сооруженная в 1692 г. опустошенная пожаром в 1718 г. и возобновленная в 1755 г. Вопреки этому общепринятому ныне мнению, К. А. Лохвицкий утверждает, что Ильинская црк. находилась за нынешней Иорданской церковью, над Иорданским ручьем, на том месте, где он в 1832 г. нашел остатки фундамента и др. развалин какой-то церкви (Ср. "Киевская Старина", 1889 г. № 7, стр. 239 и сл.).
 

___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Выдубецкий монастырь

Михайловский Чудовский Всеволож мужской второклассный монастырь, Киевской г. и у.; по преданию, основан на том месте, куда приплыл идол Перун, в 1070 г., а церковь освящена в 1087 г. Монастырь был разграбляем несколько раз. В начале XVII ст. в нем водворились униаты. В 1637 г., по королевской грамоте, очищен от униатов и митрополитом Могилою назначен для коадъютора киевской митрополии. Теперь при монастыре школа, приют для сирот, дом для бедных престарелых священнослужителей. Монахи занимаются садоводством и огородничеством.

Ср. Закревский, "Описание Киева".

________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Перынский скит

или Перыньбогородицы мужской скит, бывший монастырь, возникший, по преданию, вскоре по введении христианства близ Новгорода, на месте, где стоял идол Перун. В летописях упоминается впервые под 1386 г., когда монастырь сожгли новгородцы. После разорения шведами в 1615 г. находился в совершенном запустении, а в 1764 г. обращен в приходскую церковь. Последняя в 1827 г. приписана к Юрьеву монастырю и при ней устроен скит по уставу древних палестинских скитов