— Выстрелы не пройдут, - шепнула Муся, - пули в мягком застревают...
   Я грубо захохотала.
   — Тише, ш-ш, ш-ш! - зашикали на меня. -Сумасшедшая! Услышат!
   — Да кто услышит?
   — Большевики, дурочка...
   — Ну и пусть услышат! Я не боюсь большевиков! Я люблю их... Я сама буду большевичкой. - Азарт пьянил меня, и радужные колечки завертелись предо мной.
   — Очень хорошо! - пролязгала Ольга Власьевна...
   — Любуйтесь, Марина Матвеевна, до чего дошли ваши дочери. Русские святыни разоряют, кощунствуют, грабят, а они...
   — Как будто Богу нужны камешки вокруг лица! Их можно продать и купить хлеба... Детский дом шестой день сидит без хлеба! - Я закусила удила, они резали мне рот, как зубы прорезают десны.
   — Замолчи, Елена, - сказала мать, - ты глупа еще.
   — Не надо было пускать в школу, - стонала тетя Шура... Лучше быть неграмотным, чем сочувствовать большевикам... Да и то, в школе отменили ять, «и» с точкой - разве это культура?... Писать без ятя!
   Тут снова мы услышали выстрелы.
   — Ой, батюшки! - Тетя Шура зарылась головой в подушки. Ольга Власьевна поднялась, ее монументальные прямые волосы падали по обе стороны лица. Она подняла обеими руками тяжелый стол и заставила им окно. Табуретки она поставила сверху. Мы сели на пол. Сырость ползла по низу стен. Я обняла Мусю и уговаривала ее не бояться. Какое-то важное спокойствие наполняло меня, и я подумала, что в конце
 

предыдущая  1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16,17,18,19,20,21,22,23,24,25,26,27,28,29,30,31,32,33,34,35,36,37,38,39,40, 41,42,43,44,45,46,47,48,49,50,51,52,53,54,55,56,57,58,59,60,61,62,63,64,65,66,67,68,69,70,71,72,73,74,75,76,77, 78,79,80,81,82,83,84,85,86,87,88,89,90,91,92,93,94,95,96,97,98,99  следующая