взяли, мои имения в руках у мужиков, но ведь это все-таки мое. Это
получил я... от предков...
— А теперь это не ваше, - отчаянно сказала я, и соль тяжелела в моей
ладони, — теперь все... общее.
— Вас мама ждет, Леля, - проскрипела Саша-Евгеша, краснея, - вас послали
за делом.
Я глупо присела и пошла в свою келью.
Келья наша была угарная, сырая, мы угорали почти каждый день, и мать,
приходя вечером с работы, вытаскивала нас полуобмерших на двор,
отпаивала, откачивала, капая нам в рот едкими слезами.
Монашки тихо воровали у нас дрова, без конца приходили вкрадчиво просить
соли взаймы, и мать и мы не могли отказать им в этом.
Густые голоса заутренних звонниц будили нас до зари. Петухи, которых
разводили верхние жильцы, пели, как в Евангелии. С зари они стучали в
потолок, сверху, крепкими лапами и клювами, они стучали нам прямо в
головы, еще звеневшие угаром.
Мы позеленели, стали злыми.
Мать меняла на муку и мясо все, что можно было обменять.
Приходили крестьянки, незнакомые нам, троекратно крестясь в угол, и,
окидывая нашу келью хозяйским глазом, они певуче спрашивали:
— Хозяйка, может, променять что хочешь?
Мать раскладывала перед ними дореволюционные юбки с воланами и оборками,
нижние фланелевые в павлиньих глазах, кофты с рукавами, выпиравшими на
плечах фонариками.
Крестьянки мяли материю, глядели сквозь нее на окошко, жевали шерстинки
губами и предлагали горсточку муки или гречихи.
Перейти на страницу:
предыдущая
1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,12,13,14,15,16,17,18,19,20,21,22,23,24,25,26,27,28,29,30,31,32,33,34,35,36,37,38,39,40,
41,42,43,44,45,46,47,48,49,50,51,52,53,54,55,56,57,58,59,60,61,62,63,64,65,66,67,68,69,70,71,72,73,74,75,76,77,
78,79,80,81,82,83,84,85,86,87,88,89,90,91,92,93,94,95,96,97,98,99
следующая |
